Идея «смерти автора», подвергшаяся широкому обсуждению в философии искусства и разносторонней художественной рефлексии в практике концептуализма, функционирует в сегодняшнем российском культурном пространстве скорее как жупел, чем как содержательная проблема, заслуживающая размышлений, – а императив творческой индивидуальности, «лица необщего выраженья» почти никем не оспаривается, хотя, разумеется, не всеми авторами или литературными институциями выдерживается. Является ли для Вас в Вашем творчестве удержание творческой индивидуальности (в каждом отдельном тексте или в целом) высокозначимым требованием к себе? В чем она, Ваша индивидуальность?
Пожалуй, положение этой идеи таково нынче не только в российском культурном пространстве, но и в мировом. Перефразируя старую шутку, можно сказать: «Автор умер. Барт. Барт умер. Автор». А можно и не говорить, наверняка, это уже кто-нибудь сказал, пусть Яндекс и не знает об этом, и предлагает поискать «Автор умер. Брат».
Если же лишить Автора заглавной А (подставляй хоть Агнию Барто, хоть Берту Доризо), то высказывание «автор умер, а я ещё нет», становится ещё менее осмысленным. Авторское я, недробимое и неповторимое, теперь, как и прежде, равняется человеческой индивидуальности (от лат. individuum – неделимый), тому атому (от греч. atomos – неделимый), что и является носителем личностных свойств. Шансов отказаться от него у нас не больше, чем возможности изменить собственные отпечатки пальцев, и оно ни в коей мере не сводимо к тому, что принято именовать «творческой индивидуальностью». Сия же последняя, как правило, состоит из совокупности легко расчленяемых и опознаваемых технических приёмов и тем. И хотя сам пишущий не всегда способен вспомнить, когда и где он их позаимствовал, зато с лёгкостью опознаёт, как свои, когда новое поколение авторов их экспроприирует.
Стоит ли держаться за такую «индивидуальность», стоит ли её удерживать? Да от неё следует бежать, как от угрозы быть закатанным в бетон! Производить товар с фирменным знаком – задача копирайтера, не поэта.
Обратившись к традиционному жанру рассуждений «о предназначении поэта и поэзии», я бы сравнила функцию поэта с действием фильтра для воды, поэт - всего-навсего и превыше всего - довольно сложно действующая система по очистке грунтовых (а иной раз и сточных) вод языка, он раз за разом фильтрует
Так же, как все прочие человеческие существа, поэт постоянно стоит перед выбором – убить себя или умереть. То же, что достанется читателям после любого избранного конца – и будет его индивидуальностью.
Но поэт может сделать свой выбор дважды – как поэт и как человек. И если теологические импликации самоубийства я предпочитаю не обсуждать, то поэтические последствия насильственного «удержания своей творческой индивидуальности» не вызывают у меня сомнений.
"Воздух" № 2 (2008)
No comments:
Post a Comment