10 лет «Воздуху» (Ответы на вопросы журнала "Воздух")

Нашему журналу исполняется 10 лет. Попробуем подвести первые итоги.
 1. Что изменилось, на ваш взгляд, за 10 лет (2006–2016) в русской поэзии и поэтической жизни? Какие наиболее важные события произошли, какие наиболее важные (новые) имена выдвинулись в фокус внимания?
 2. Что из публикаций журнала за 10 лет больше всего впечатлило, повлияло, запомнилось, волнует до сих пор?
 3. Что делать с «Воздухом» дальше? Какие структурные дополнения и поправки кажутся вам возможными и необходимыми?


 1-2. Я попробую ответить на оба первых вопроса разом. Почти одновременно с появлением «Воздуха», который я считаю безусловно не одним из, а попросту самым важным событием, началось и великое переселение поэтов из LJ и разных stand-alone страниц в FB, где существование поэзии поначалу казалось мне не менее унизительным для неё, чем появление стихов в газетах. Но постепенно я преодолела своё предубеждение и стала с любопытством следить за ежеутренними поэтинформациями в ленте друзей, за этим своего рода поэтическим телетайпом. И радует меня, что словно бы исподволь возникла корреляция между жизнью любимой моей френд-ленты и любимым журналом. Поясню, на всякий случай, что я говорю не о старых авторах журнала, которые со временем обзавелись страничками в FB, а о новых именах FB, находящих себе место на страницах «Воздуха». Это, мне кажется, вообще удивительное поколение. Оно, конечно, совсем неоднородно, как и всякое прочее, но оно гораздо плюралистичнее в своих отношениях с внешним для него поэтическим миром. Нет в нём этакого «пыхатого» желания настоять на своём единственно возможном мировосприятии. Впрочем, я наверняка его идеализирую, но кто мне запретит? Если попытаться сформулировать, что же вносят эти молодые поэты в русское стихосложение, то единственное определение, которое приходит мне в голову и которое представляется мне объединяющим если не всех, то многих из них, совершенно друг с другом несхожих, — а это «новое ОБЭРИУ». Причём слово «новое» становится тут ключевым. ОБЭРИУ, оказавшее очень сильное влияние на поэзию второй половины ХХ века, до них всегда возникало в формах предельно узнаваемых и опознавалось моментально, как влияние или цитата. А вот у наших новых оно проявляется совершенно иначе и в то же время присутствует словно бы незримо. Возникает вполне обериутское впечатление, что на молодые плечи посадили старые головы или в новые мехи плеснули старого вина.

 3. На этот вопрос мне на редкость легко ответить: «Воздух» надо беречь. В юности мне почему-то казалось, что всяческими фантастическими прогнозами о том, как воздух или воду начнут выдавать по карточкам, читателей просто по-леонид-андреевски пугают, «а мне не страшно», теперь же, к сожалению, эти прогнозы уже не кажутся столь фантастическими. Что же до «Воздуха», то даже мечтать о нём в моей юности было бы каким-то невероятным футурологическим провиденьем, на которое я была неспособна. Эпоха застоя, на которую как раз и пришлась моя юность, не способствовала видениям не только светлого будущего, но даже и более мрачного, чем настоящее. Так что появление журнала и его десятилетнее существование я до сих пор воспринимаю как чудо, так же, как и воздух без кавычек. И перспектива его потерять кажется даже более вероятной. Но кажимости бывают не менее обманчивы, чем очевидности, так что ограничусь повторным призывом беречь.